Жил на свете крестьянин. Была у него хозяйка и был сынок.
Хозяйка померла. Живут двое с сыном.
Время идет, сын растет, а батька стареется.
День походит, два полежит. Хворый стал.
Сын говорит:
– Отец, помрешь ты, а что мне оставишь?
– Я, дитя, оставлю тебе божье да мое благословение. Мать-то была жива – калачи пекла. Один у ней и сгорел. Я его все берег, а теперь тебе оставлю. Есть у меня друг, которого подкупить нельзя. С ним тот калач и съешь.
Помер отец. Похоронил его сын и домой воротился.
Немного времени прошло – есть захотел.
– Ох, да ведь мне отец-то калач оставил!
Нашел калач. Только надкусил – ему на ум и пало: «Отец-то не велел калач есть без друга своего неподкупного».
Положил калач в котомку и пошел отцова друга искать.
Идет по дороге. Навстречу старичок – белый, седатый.
– Куда, молодец, пошел?
– Пошел отцова друга искать, которого подкупить нельзя.
И рассказал все.
– Я отцов друг.
Поглядел парень – узнал старичка.
– Нет, Микола-угодник, ты не отцов друг. Согрешит человек, да посулит тебе свечу пяташную, ты с него грех и снимешь.
Разошлись.
Парень дальше пошел. Навстречу опять старичок древних лет, белый, седатый.
– Ты куда пошел?
– Пошел я отцова друга искать, которого подкупить нельзя.
– Я отцов друг.
– Нет, святитель Егорий, ты не отцов друг. Посулят тебе свечу гривенную, – ты с человека всякий грех и снимешь.
Дальше идет.
Навстречу прохожий – росту высокого, костистый, страшной. Остановился и спрашивает:
– Ты куда пошел?
– Пошел я отцова друга искать, которого подкупить нельзя.
– Я отцов друг.
– Когда ж подружились?
– А когда я у него душу вынул.
Развязал парень котомку.
– Ну, дальше идти будто и некуда. Ты и есть отцов друг. Тебя не умолишь, не подкупишь, не уговоришь.
Сели они при дороге, съели вместе калач.
Отцов друг и говорит:
– Поди в этот город. Там царь больно худ – с постели не встает. Ищет он человека, хочет про смерть свою спросить – то ли ему жить, то ли помирать. Ступай туда и скажи: я про царскую смерть знаю. Поведут тебя к царю. А я уж там буду. Никто меня не увидит, а ты увидишь. Коли я в головах сяду, оживет царь. Коли в ногах, – помрет. Этот раз я в головах сидеть буду. Царь оживет и пошлет тебя в кладовую – денег брать. А ты много не бери. По силе возьми.
Пошел парень в город. Одному, другому сказал:
– Поглядеть бы мне на царя, узнал бы я про царскую смерть.
Донесли весть до царя. От царя послали того парня разыскивать и нашли его.
Привели к царю. Тот на кровати лежит, едва дышит.
Парень богу помолился, посмотрел на ложе царское и увидел отцова друга. Сидит в головах.
Поклонился он царю:
– Ваше царское величество! Трудно хворали, тяжело. Да господь здоровья даст. Живы будете.
Царю сразу и полегчало. Посылает он парня в кладовую:
– Сколько надо денег – возьми!
Взял немного и пошел из города. На дороге опять сошлись с отцовым другом.
– Много ли денег взял?
Показал парень:
– Эвона сколько!
– Ну, хвалю. Умеренно взял. Теперь поди в другую землю. Там тоже царь худ лежит. Ты опять скажи: я знаю про царскую смерть. Приведут тебя к царю, а уж я там буду. Увидишь ты, что я в ногах сижу, и смело говори: «Помрете!» Царь тебя и благословит после него на царстве сидеть. Будешь ты тридцать лет царствовать, и в который час корону примешь, в тот же час и помрешь. Припасайся к тому времени.
Парень пошел в ту землю и весть провел: я-де про царскую смерть знаю...
Дошла весть до царя. Послал он за парнем.
Тот пришел, поглядел и увидел отцова друга. Сидит в ногах.
– Ваше царское величество. Еле-еле у вас душа в теле. Помрете!
Царь крест сложил, благословил его.
– После долг? живота моего тебе на царстве сидеть.
Только успел сказать – и голова запрокинулась. Помер. Похоронили царя, а молодца на царство посадили.
Вот он живет и хорошо дело справляет.
Хватился – прошло двадцать лет. Остается десять только, – и стал он печалиться.
– Ах! Близко смерть моя!
Тоска на него нашла, печаль долит.
Вот осталось времени один год. Стали все кругом меж собой говорить:
– Что ж у нас царь худ стал – едва живой. Как его ни потешай – веселья в нем нету. Об одном думает: смерть близко.
А меж тем и последние суточки пришли. Пришел и тот час, в который он корону принял.
– Пойду еще в сады мои. Прощусь впоследнее.
Только шагнул, – на пороге отцов друг стоит.
– Куда пошел?
– Некуда мне идти. Хотел только в последний час с садами моими проститься.
– Сказано тебе было: простись заранее. Не дам я тебе больше и шагу шагнуть.
– Ну, пойдем со мной товарищем. Все одно – никуда я от тебя не денусь.
– Давай, пойдем.
Походили вместе в садах, попрощался он, и обратно пошли в город.
Спрашивает царь у отцова друга:
– А что у нас в городе все плачут?
– О царе плачут. Где мы с тобой говорили, тут царь и помер. А ты ведь ходишь – одна душа.
